Исторические судьбы учения Карла Маркса

Для его создателей марксизм выступал одновременно и как философское мировоззре­ние, и как фундаментальная основа социально-политической про­граммы радикального преобразования общественного устройства. Теоретическому обоснованию и практической подготовке такого пре­образования посвятили они всю свою жизнь.

Никакая прежняя философия не была так тесно связана с полити­ческой практикой, а выводы философских рассуждений никогда не обращались столь прямо в политические лозунги. Идею нейтраль­ности, надпартийности философии марксисты объявляют фикцией. Рассматривая человека как продукт общественных отношений, они полагают, что его мысли, в конечном итоге, выражают интересы того общественного класса, к которому он принадлежит. Поэтому всякие разговоры об универсальных моральных нормах, вечных истинах, общечеловеческих ценностях представляются марксистами как по­пытка господствующего класса замаскировать свои классовые инте­ресы, выдавая их за общечеловеческие.

Марксизм открыто заявляет о своей партийной принадлежности и выступает на стороне промышленного пролетариата, защищая его цели и ценности и руководствуясь его представлениями о благе и справедливости. Поддержки, понимания и сочувствия марксисты искали, скорее, в пролетарских массах, чем в среде профессиональ­ных философов, с которыми находились в состоянии постоянной “идеологической борьбы”. Для сочинений практически всех авторов- марксистов характерен чрезвычайно резкий полемический тон, а основное содержание их собственного учения зачастую излагается по­ходя, в статьях и книгах, посвященных критике философских и политических оппонентов.

В то время как мыслители XIX века разнообразили и усложняли философскую проблематику, марксисты стремились максимально упростить ее, сосредоточивая внимание лишь на том, что, с их точки зрения, было наиболее существенным. Они не признавали средних и компромиссных позиций, не искали полутонов и оттенков, сводя са­мые сложные отношения к простым двухполюсным контрпозициям: материализм-идеализм, буржуазия-пролетариат, революционер-on- портунист.

Однако к концу XIX века среди наиболее авторитетных марксис­тов Германии намечается отход от ортодоксального учения. В рабо­тах Эдуарда Бернштейна появляется склонность к неокантиан­ству, Фридрих Адлер увлекается эмпириокритицизмом, а такой видный социалист, как Карл Каутский допускает даже философс­кий плюрализм, утверждая, что главное – освобождение пролетари­ата, при этом совершенно безразлично, как это освобождение будет обосновано – материалистически, идеалистически, по-кантовски или по-христиански. Лидеры Второго Интернационала склоняются к мысли о том, что сущность марксизма не в философской доктрине, а в социально-политической программе, которую можно совместить практически с любой философией.

В то время как Западная Европа отходит от ортодоксального мар­ксизма, он находит себе новую социальную базу в России. Возникшая было среди русских большевиков тенденция к сближению марксизма с эмпириокритицизмом (А. Богданов, А. Луначарский, П. Юшке- вич), встретила решительный отпор со стороны Ленина, подвергше­го “русских махистов” жесточайшей критике в своем главном фило­софском труде “Материализм и эмпириокритицизм” (1909).

Наме­тившаяся же после его смерти дискуссия о философских основах мар­ксизма (Н. Бухарин и А. Деборин), была жестко пресечена Стали­ным, окончательно придавшим марксизму в СССР статус офици альной идеологии, малейшее отступление от которой каралось как серьезное государственное преступление. В дальнейшем в Советском Союзе эта идеологическая система фигурировала под официальным названием “марксизм-ленинизм”.

Оценивая роль Ленина в развитии марксистского учения, Сталин отмечал, что он был вернейшим и последовательнейшим учеником Маркса и Энгельса, не изменившим ни одного из основоположения их учения, но лишь развившим его применительно к новым историческим условиям. То новое, что внес Ленин в содержание марксиз­ма – это не новые принципы, а скорее, новые выводы и политические рекомендации, полученные в результате применения канонических принципов марксизма к анализу новых политических условий.

Не­прикосновенность фундаментальных основ марксизма-ленинизма обусловила то обстоятельство, что наивысшим достижением в нем мог быть лишь титул “вернейшего ученика”, который сделался непре­менным приложением к посту руководителя коммунистической партии, получавшего вместе с должностью главы государства также и статус “главного философа” страны. К 80-м годам XX века марксизм в СССР окончательно выродился в политическую идеологию, ис­пользуемую, в первую очередь, для оправдания существования партийной бюрократии.

Что же касается западного мира, то в XX веке там получили дос­таточно широкое распространение неканонические учения, условно объединяемые под общим именем неомарксизма. Для всех этих уче­ний характерно критическое отношение как к капиталистической системе, так и к советскому варианту социализма с его марксистско- ленинской идеологией.

Философские школы нео- (или евро-) марк­сизма весьма неоднородны, но могут быть разделены на два основ­ных направления, в которых, в свою очередь, можно выделить ряд более мелких течений. Главными направлениями можно назвать “гу­манистическое”, основы которого были заложены в 30-е годы XX в. работами Дьёрдя Лукача и Антонио Грамши, и “сциентистское” (научное), сформировавшееся в 60-х годах под влиянием работ Луи Альтюссера.

Туманисты, опираясь на работы молодого Маркса, и, прежде всего, на “Экономическо-философские рукописи 1844 г.”, выступали против объективистско-натуралистического истолкования истори­ческого процесса, появляющегося в более поздних произведениях. Они стремились сконцентрировать свои исследования вокруг про­блемы человека, которого понимали как действительного субъекта истории, и не ограничивали себя слишком жесткой привязанностью к основоположениям Маркса, включая в свои рассуждения идеи, сложившиеся в рамках иных философских направлений.

“Сциентисты”, напротив, акцентировали внимание именно на элементах объективизма, присущих материалистическому понима­нию истории, и, апеллируя к поздним работам Маркса, стремились придать своим социальным исследованиям строгую форму естественнонаучных теорий. Если “гуманисты” считали традиционный марксизм недостаточно человечным, то “сциентисты”, напротив, счи­тали его недостаточно научным.

К “гуманистическому” направлению можно отнести Франкфур­тскую школу (Теодор Адорно, Юрген Хабермас), выступавшую с критикой существующего общественного строя и ставшую теоре­тической базой движения “новых левых”; фрейдомарксизм (Виль­ гельм Райх, Эрих Фромм), пытавшийся соединить личностную проблематику фрейдизма с социальной проблематикой марксиз­ма; экзистенциалистский марксизм (поздний Жан-Поль Сартр, Морис Мерло-Понти), стремившийся дополнить марксистское понимание закона исторического развития экзистенциалистской концепцией “неустранимого своеобразия человеческой авантюры”; югославскую группу “Праксис”, отвергавшую теорию отражения и полагающую практику фундаментальной основой субъектно­ объектных отношений.
“Сциентистское” направление представлено, прежде всего, са­мим Альтюссером и его многочисленными последователями; к это­му направлению можно отнести итальянского философа Г. делла Вольпе, считавшего, что философские абстракции непригодны для конкретно-научных исследований; и, наконец, к нему относится воз­никший в конце 70-х годов в Великобритании и США аналитичес­кий марксизм (Л. Коэн), стремящийся развивать учение об обще­стве на основе методологии современной науки (функциональный анализ, теория игр и др.).