Возникновение экологической социологии

В подобных условиях оазисы исследований «социальных последствий» экологических проблем стали формироваться на периферии советской социологии и вне ее институциональных структур. Первые подходы к экосоциологии в СССР относятся к началу 60-х гг.

Экосоциология формировалась прежде всего как субдисциплина социологии города, а также социальной психологии, изучавшей сознание и поведение людей в городской среде. Воздействие на них этой среды, физической (искусственной) и социальной (специфически городских групп и сообществ) все более осознавалось см. работы А. С. Ахиезера, Л. Б. Когана и О. Н. Яницкого. Стимулировали этот процесс переводы на русский язык работ польских урбансоциологов, которые тогда и позже служили коммуникативным «мостом» между западной и советской социологией города.

Затем к изучению экологических проблем обратились социологи — специалисты по массовым коммуникациям и общественному мнению. Однако, в отличие от социологии города, которая за прошедшие 20 лет постепенно трансформировалась в инвайронментальную социологию, для других названных двух дисциплин изучение экологических проблем означало лишь расширение их исследовательского поля, но отнюдь не теоретическую переориентацию. Лишь в последнее десятилетие социология экологического сознания усилиями Б. Докторова, М. Лауристин, В. Сафронова и Б. Фирсова стала обретать статус особого исследовательского направления.

Еще одним источником формирования рассматриваемой дисциплины стала «непрофессиональная социология». Речь идет о социологических концепциях и эмпирических исследованиях, развиваемых учеными-естественниками (экологами, биологами).

Будучи достаточно интегрированными в международное научное сообщество и соответствующие междисциплинарные программы, располагая гораздо более, чем социологи, позитивным знанием о воздействии человека на биосферу, биологи стали создавать свою «социологию», прежде всего, в рамках междисциплинарной и практически ориентированной программы «Экополие».

Параллельно проблемы взаимодействия природы и общества стали обсуждаться в рамках других, пограничных с социологией наук: экономики, истории, демографии, географии, гидрометеорологии и др., причем все это были попытки преодоления своих узких дисциплинарных рамок, выхода в сферу междисциплинарных исследований.

Этому способствовало и то обстоятельство, что вследствие ухудшения глобальной экологической ситуации и под давлением международного сообщества идеологи КПСС выдвинули в начале 1980-х гг. задачу усиления взаимодействия общественных, естественных и технических наук. Был, в частности, снят официальный запрет с системного анализа, вследствие чего в научный оборот была введена идея единства системы «общество-природа».

Собственно социологический анализ этой системы стал разворачиваться в форме анализа методологических проблем междисциплинарности, оптимизации управления социобиотехническими системами, экологического прогнозирования. В частности, Г. Хильми сделал выводы о неизбежности превращения биосферы в биотехносферу и об «экологическом самообеспечении» человечества путем создания совместимых биологических и промышленно-технологических циклов.

Заметим, что именно через жанр междисциплинарной литературы автору настоящей статьи удалось дать советскому читателю еще 15 лет назад представление о работах У. Каттона и Р. Данлэпа, других западных теоретиков инвайронментализма.

Существовал и еще один жанр социологической литературы, разрешенный коммунистической идеологией, — критика буржуазных концепций. Для прозападно ориентированных советских социологов он представлял двойную возможность: освоения идей западной экосоциологии и соответствующего просвещения как советского истеблишмента, так и коллег — социологов и студентов.

Наконец, участие советских социологов в разработке международных междисциплинарных программ, в частности программы ЮНЕСКО «Человек и биосфера», позволило им не только освободиться от догматов советского марксизма, но и вступить в длительные, весьма плодотворные контакты с международным сообществом исследователей глобальных и региональных экологических проблем.

Эти контакты впервые в советской социологии создали возможность сформулировать развернутую программу социально-экологических исследований, включив в нее, в частности, такие проблемы, как экологические ценности и установки, экологически ориентированный образ жизни, разработка социально-экологических концепций жизнедеятельности социальнотерриториальных общностей, методы социологической оценки загрязнения, социально-экологическая экспертиза и социальные основы экологической политики.

Итак, в 1960-х — начале 1980-х гг. советская экосоциология формировалась, по существу, за пределами системы институционально санкционированных социологических дисциплин. Этому способствовал факт непризнания за экосоциологией статуса самостоятельной дисциплины.

Поэтому концептуального ядра, подобного тому, которое в американской социологии было заложено упомянутой работой У. Каттона и Р. Данлэпа, в ней просто не могло возникнуть; каждая из позиций сформулированной этими авторами «Новой экологической парадигмы», по существу, подрывала самые основы исторического материализма, перечеркивала его трактовку взаимоотношений человека и природы.